Контакты
Главная / Алкоголь

Корея под гнетом японского колониализма. Китайский язык По вашей мотивации

Корея, на долю которой выпало быть в вассальной зависимости от Китая на протяжении многих веков, имеет уникальную судьбу для страны Востока в период колониализма. Это единственная страна, оказавшаяся под колониальным господством не западной, а восточной державы, Японии. Такое обстоятельство само по себе в исторических судьбах Кореи изменило не так уж много, но о нем тем не менее стоит напомнить, как и о том, что Япония была единственной восточной державой, имевшей колониальные владения. Не вассальные территории, как Китай, а именно колониальные владения, эксплуатировавшиеся колониальными методами западного типа, включая колониальную торговлю, ввоз капитала, разработку ресурсов и промышленное освоение колонии, в том числе создание необходимой для всего этого инфраструктуры.

Хотя Корея считалась вассальной от Китая территорией (вассалитет этот был, к слову, не очень заметен), в конце XIX в. многие влиятельные слои ее населения ориентировались более на Японию, видя в ее пореформенном развитии образец для своей страны. Местные реформаторы прояпонской ориентации в начале 1880-х гг. даже попытались устроить при поддержке японского консула переворот, однако он потерпел неудачу. Результатом этого стало усиление в стране позиций Китая, но ненадолго. Японо-китайская война 1894-1895 гг. покончила с китайским влиянием в Корее. К власти пришли сторонники реформ. И хотя наряду с японским в стране в эти годы усилилось и влияние русского капитала, по условиям русско-японского соглашения 1898 г. Россия официально признала преобладающие экономические интересы Японии в Корее. После поражения России в русско-японской войне Корея была превращена в протекторат Японии .

Сама почти лишенная природных ресурсов, Япония активно взялась за капиталистическое освоение Кореи. Рудники и леса, железные дороги и легкая промышленность, внешняя торговля Кореи - все оказалось в руках японских компаний, во всяком случае, главным образом в их руках. В 1910 г. была официально провозглашена аннексия Кореи , управление которой от имени японского императора стала осуществлять колониальная администрация во главе с японским генерал-губернатором. В стране были созданы оптимальные условия для развития японского капитала, интересы которого защищала хорошо продуманная система военно-полицейского принуждения. В ущерб корейскому искусственно насаждался японский язык. Корейские рабочие на предприятиях подвергались жестокой эксплуатации. Что касается сферы аграрных отношений, то в Корее была провозглашена приватизация земли, причем значительная часть ее оказалась собственностью японских колонистов-переселенцев, а также капиталистов или генерал-губернаторства, т.е. японского государства. Как и в самой Японии, аграрная реформа содействовала повышению товарности земледелия, а обезземеленные крестьяне массами шли в города, где пополняли ряды рабочих на промышленных предприятиях и в рудниках, число которых все время росло.

Мощное народное восстание 1919 г., с трудом подавленное колонизаторами, вынудило их пойти на определенные уступки и отменить военные формы управления. Были введены корейские законосовещательные собрания при японских административных органах. Увеличилось количество корейских и смешанных японо-корейских компаний. В Корее начали создаваться профсоюзы, общественные ассоциации, партии. После вторжения Японии в Китай и создания Маньчжоу-го Корея стала японским военно-промышленным плацдармом на континенте. Промышленное производство здесь, как и в самой Японии, развивалось ускоренными темпами, что стоит отметить как положительный факт, сыгравший свою роль в последующем развитии полуострова. Строились металлургические заводы, электростанции, химические комбинаты. С конца 1930-х гг., после начала японо-китайской войны, японцы пытались привлечь корейцев на свою сторону, выдвинув псевдопатриотический лозунг "Японцы и корейцы - братья".

Поражение Японии во Второй мировой войне имело следствием появление в Корее советских и американских войск и раздел полуострова на две части . В северной части, как известно, был взят курс на строительство марксистского социализма в его наиболее жесткой модификации. Южная Корея подверглась примерно тем же преобразованиям, что и Япония. Эти преобразования на основе созданной японскими колонизаторами социально-политической и финансово-экономической промышленной базы способствовали развитию страны в том же направлении и столь же быстрыми темпами, что и в Японии. Однако более низкий стартовый уровень довольно долго не позволял южнокорейскому государству во всех сферах экономики и образа жизни достичь таких же впечатляющих результатов, каких достигла современная Япония. Но сегодня южнокорейский стандарт в этом отношении практически равен японскому.

С началом демократизации общественной жизни Республики Корея на рубеже 1980­1990-х гг. в южнокорейском обществе начались жаркие споры о влиянии колониаль­ного периода на историю Кореи в общем и на современную ситуацию в частности. Данная статья посвящена разбору основных «колониальных» проблем, которые об­суждаются в современной Республике Корея, и их исторических предпосылок.

Ключевые слова: Корея, колониализм, восприятие истории.

К. В. Иванов
Иркутский государственный университет, г. Иркутск

Колониальный период – один из самых противоречивых и проблемных вопросов истории Кореи. Начиная с 1910 г. – года аннексии Кореи Японией – корейские интеллектуалы задавались вопросами, насколько закономерна ан­нексия Кореи и к чему она приведет. Однако в условиях колониального ре­жима и соответствующей системы цензуры обсуждение сводилось к оправда­нию текущего положения. Освобождение страны в 1945 г. открыло возмож­ность для свободных оценок. Однако они свелись к обличению японцев и Японии. При этом в систему колониального управления было вовлечено не­мало корейцев, весь корейский крупный бизнес был тесно связан с японцами (что было непременным условием его успешного развития), многие корей­ские интеллектуалы были ярыми японофилами.

Разделение Кореи на Север и Юг, а также Корейская война временно сняли изучение проблем колониального периода с повестки дня. Однако в 1960-1970-х гг. в обеих Кореях сформировалось определенное отношение. В КНДР колониальному периоду давалась исключительно отрицательная оцен­ка, правление японцев сравнивалось с оккупацией. Типичной для историо­графии КНДР является работа Сон Ен Чжона «Очерк корейской истории» . В Республике Корея колониальный период рассматривался не столь од­нозначно. Кроме того, процессы демократизации в конце 1980-х – начале 1990-х гг. способствовали пересмотру ряда официально одобренных положе­ний. Процесс переосмысления колониального периода, в том числе проблемы сотрудничества корейцев с колониальными властями, продолжается в Рес­публике Корея до сих пор.

Задачей работы является анализ этих дискуссий, выделение их основных проблем, связи их с современными тенденциями политического и экономиче­ского развития страны. Очень важно определить роль колониального дискур­са в современной РК с учетом процессов демократизации и частичного пере­осмысления колониального периода.

Для начала сформулируем список наиболее обсуждаемых проблем:

  • легитимность аннексии Кореи в 1910 г., оформления протектората в 1905 г. и изменения принадлежности архипелага Токто;
  • оценка модернизации Кореи и политики ассимиляции корейцев;
  • оценка сотрудничества корейцев с японскими властями и определе­ния критериев «сотрудничества»;
  • вовлеченность корейцев в военные усилия Японии.

Хотя некоторые пункты объединяют целый ряд проблем, подобное объ­единение имеет право на существование. Во-первых, современные террито­риальные споры Кореи и Японии являются следствием решений, принятых во время аннексии 1910 г. или в 1905 г., во время оформления протектората. Во- вторых, модернизационные процессы в Корее проходили с учетом японского опыта и, зачастую, по японским образцам, поэтому процессы модернизации и японизации в колониальной Корее были взаимосвязаны. В-третьих, проблема сотрудничества с японскими властями очень неоднозначна, учитывая, что во многих сферах деятельности невозможно было добиться какого-либо успеха без содействия, или хотя бы отсутствия противодействия колониальных вла­стей. Зачастую грань между «предателем нации», «приспособленцем» и пат­риотом становилась очень размытой.

Оспаривается сама законность заключения договора о протекторате 17 ноября 1905 г., когда его подписали пять корейских министров, но не им­ператор Кореи Коджон . Тем более что еще с 1904 г. в Корее были расквартированы японские войска. Нечто подобное произошло 22 авгу­ста 1910 г., когда премьер-министр Кореи Ли Ванъен (один из тех пяти мини­стров), «с согласия» императора Кореи Сунджона, подписал договор об ан­нексии. Несмотря на спорную законность оформления договоров о протекто­рате и аннексии, они были одобрены, либо молчаливо приняты к сведению большинством великих держав . Япония обладала возможностями оккупи­ровать Корею и без всяких договоров. Однако они помогали Японии сохра­нять видимость «законности». Подробно эти сюжеты раскрыты в работе А. Даддена «Японская колонизация Кореи: дискурс и власть» .

С аннексией Кореи тесно связана проблема островов Токто (Лианкур, Такэсима) 1 Острова Токто расположены к востоку от Корейского полуострова. На русских, европей­ских и американских картах они обозначены как Скалы Лианкур, на японских – Такэсима. Захвачены Японией в ходе Русско-японской войны 1904-1905 гг. Возвращены Корее после Второй мировой войны, являются предметом территориального спора между РК и Японией . Они не имели постоянного населения и использовались корей­скими и японскими рыбаками в качестве временной стоянки. Хотя японское правительство в 1877 г. подтвердило право Кореи на Токто, в феврале 1905 г. глава префектуры Симанэ издал указ о переходе Токто под управление гу­бернатора островов Оки. В колониальный период претензии Кореи не имели смысла . В 1948 г. США передали Токто в юрисдикцию правительства Южной Кореи. Однако в тексте Сан-Францисского договора 1952 г. принад­лежность архипелага не была четко определена. Япония отказалась только «от всех прав, правооснований и претензий на Корею, включая острова Квельпарт, порт Гамильтон и Дагелет» . Статус-кво сохранялся до 1994 г., когда Южная Корея и Япония на основании Конвенции ООН о мор­ском праве объявили о создании 200-мильной исключительной экономиче­ской зоны. Япония заявила о своих претензиях на Токто, с 2005 г. власти префектуры Симанэ постановили считать 22 февраля «Днем Такэсима». То­гда и в Южной Корее стали приниматься меры по пропаганде своей позиции . Разногласия по поводу Токто привели к сильной напряженности в отно­шениях между РК и Японией .

Модернизация Кореи в рамках Японской империи является проблемой, которая рассматривается преимущественно в Корее, Японии и США (по большей части – исследователями корейского происхождения). Если вкратце описать позицию большинства корейских исследователей, то модернизация Кореи шла параллельно с ее японизацией и служила тому, чтобы Япония могла получать от Кореи еще больше ресурсов. Типична в этом смысле моно­графия Син Енъха «Критика японской колониальной политики и колониаль­ной модернизации» . Некоторые способы аргументации этого тезиса опи­сывает Андрей Ланьков. По его оценке, за годы колониального правления продолжительность жизни в Корее выросла почти в два раза (преимущест­венно за счет внедрения водопровода, канализации и проведения простейших гигиенических мероприятий). Но корейские авторы предпочитают приводить данные только первого года аннексии, когда средняя продолжительность жизни составляла 22,6 года для мужчин и 24,6 года для женщин .

Спор о том, насколько японцами учитывались интересы Кореи и корей­цев при проведении модернизационной политики, ведется преимущественно в академических кругах. Для общественного мнения Кореи японская модер­низация видится преимущественно в отрицательном свете. А. Ланьков при­водит характерные названия глав корейских книг по истории: «Сеульский вокзал – точка отсчета для [японской] агрессии на континенте», «Банки и универмаги – плацдарм экономического ограбления» .

При том, что рычаги экономического развития находились исключи­тельно в руках японцев, именно в колониальный период появился слой ко­рейских предпринимателей современного типа. Безусловно, для благополуч­ного ведения бизнеса им было необходимо сотрудничать с японскими вла­стями и японскими компаниями. Однако подобное сотрудничество не делало их предателями национальных интересов. Подробно это изучил Дэннис Л. МакНамара в работе «Колониальные истоки корейского предприниматель­ства: 1910-1945» . Корейские исследователи не избегают этой темы, упи­рая на то, что большинство корейских предпринимателей придерживались позиций «умеренного корейского национализма». Отмечают, например, что в 1923 г. газета «Тона ильбо» и корейский магнат Ким Сонсу поддерживали движение «Покупай корейские товары» .

Тема корейского предпринимательства тесно пересекается с острой и болезненной проблемой сотрудничества корейцев с колониальными властя­ми. Таких называют чхинильпха (кор. «прояпонская фракция», «прояпонские коллаборационисты»). Первоначально этот термин использовался по отно­шению к представителям высшего чиновничества, крупным промышленни­кам и торговцам, т. е. тем, кто сотрудничал с японцами преимущественно в своих корыстных целях, порой попирая национальные корейские интересы. Однако впоследствии термин чхинильпха был распространен и на мелких чи­новников колониальной администрации, прояпонски настроенных представи­телей интеллигенции, полицейских и тех, кто добровольно пошел служить в японскую армию еще до введения всеобщей воинской повинности. Эти люди в большинстве своем руководствовались карьерными либо идейными мотивами и не получали от своего сотрудничества каких-либо особых преференций.

В начале XX в. Япония была образцом развития для стран Восточной Азии, в том числе и для Кореи. Ее успехи убеждали многих образованных корейцев в эффективности развития страны по японскому образцу. Для ко­рейских бизнесменов Япония была выгодным торговым партнером. Эти слои корейского общества совместно с высшими корейскими чиновниками во многом поспособствовали аннексии Кореи в 1910 г. После аннексии несколь­ко десятков корейских вельмож получили денежные подарки и даже япон­ское дворянство. Многие представители интеллигенции сознательно шли на сотрудничество с колониальными властями, видя в этом способ развития Ко­реи. Известный корейский писатель Ли Гвансу в молодости принимал уча­стие в движении за независимость Кореи и был одним из авторов «Деклара­ции независимости 2 февраля», сыгравшей важную роль в Первомартовском движении 1919 г. После 1937 г. он переменил убеждения и стал ярым сторон­ником японского управления Кореей. В 1940 г., в ходе кампании по смене имен и фамилий на японские, Ли Гвансу взял себе имя Каяма Мицуро, объяс­няя это тем, что он считал себя подданным Японской империи, и призывал корейцев последовать его примеру .

Ли Гвансу, один из основоположников современной корейской литера­туры, после освобождения страны находился под следствием за «преступле­ния против нации». Расследование проходило с августа 1948 г. в рамках дея­тельности Комитета по выявлению фактов ведения антинародной деятельно­сти (Панминчок хэнъви чхобольпоп) и затронуло несколько сотен представи­телей корейского предпринимательства, интеллигенции и чиновничества. Однако уже в конце 1949 г. расследование было прекращено под давлением правящей верхушки Южной Кореи, так как оно затрагивало многих влия­тельных представителей крупного бизнеса и чиновников . В современной Республике Корея сохраняется двойственное отношение к Ли Гвансу. Его воспринимают и как классика корейской литературы, и как «по­собника японских колонизаторов». Он был далеко не единственным писате­лем, занимавшим прояпонские позиции, но, пожалуй, самым известным .

Будущий президент Республики Корея Пак Чонхи в 1940 г. поступил на службу в армию Маньчжоу-Го под именем Такаки Масао, затем обучался в Высшей военной академии Японии, а после выпуска продолжил службу в армии Маньчжоу-Го в звании лейтенанта. После освобождения Кореи Пак Чонхи был принят в новую армию как опытный военный, затем уволен по подозрению в участии в заговоре, но вскоре снова вернулся в строй в связи с началом Корейской войны.

В конце 1980-х гг. в Республике Корея начался процесс демократизации, были ослаблены цензурные ограничения. На Пак Чонхи, других военных, представителей бизнеса и интеллигенции обрушился вал обвинений в со­трудничестве с японскими властями во время, как предпочитают говорить в Корее, «японской оккупации». Подобная риторика используется преимуще­ственно в политических целях, чтобы выбить почву из под-ног оппонента.

В течение первого десятилетия XXI в. южнокорейские парламентарии в сотрудничестве с историками из Союза за сохранение духа корейской нации составили так называемый Словарь чхинильпха, или Список коллаборацио­нистов. В этот список вошли Ли Гвансу и Пак Чонхи, известный публицист и основатель корейской газеты «Тона ильбо» Ким Сонсу, историк Ли Бендо, основатель женского университета Ихва и первая обладательница докторской степени в Корее Ким Хваллан . В 2009 г. был опубликован полный спи­сок из 4389 человек. При этом около 20 корейских общественных организа­ций заявили, что прояпонская деятельность многих из включенных в спра­вочник известных лиц не нашла подтверждения .

Как правило, резко отрицательно к таким историческим деятелям отно­сятся люди левых и крайне левых взглядов. Значительную часть тех, кто раз­деляет подобные взгляды, составляет корейское студенчество, что во многом объясняет, например, периодические акты вандализма в отношении памятни­ков основательнице женского университета Ихва Ким Хваллан и основателю университета Корё, педагогу и политику Ким Сонсу .

Сейчас колониальный дискурс используется скорее в сфере корейско- японских отношений. Помимо уже упомянутых проблем островов Токто и претензий к Японии по поводу «колониального ограбления», в 1990-х гг. бы­ла поднята тема привлечения корейских женщин для работы в военных бор­делях (так называемых станциях утешения). Подобная практика существова­ла и в других странах, где присутствовали японские военные – Китае, Фи­липпинах, Индонезии. В качестве «женщин для утешения» (кор. «вианбу») зачастую привлекались и японки. Несмотря на то, что правительство Японии в 1998 г. согласилось выплатить компенсацию корейским вианбу, оно отказа­лось признавать факт насильственной вербовки, подчеркивая сугубо добро­вольный характер проституции. Более подробно о проблеме вианбу можно узнать из статьи Германа Кима «В Японию под принуждением» .

В современной Республике Корея сохраняется болезненное отношение к колониальному периоду. Во многом это связано с тем, что она не получила

ни репараций, ни извинений. Ее представители не приняли участие в заклю­чении Сан-Францисского мирного договора 1951 г. Хотя после восстановле­ния отношений в 1965 г. Япония в форме ссуд выплатила Республике Корея около 800 млн долл., многие корейцы сочли это соглашательством и отказом Японии признавать свои преступления. Масла в огонь подлили японские учебники истории, где отстаивались идеи о том, что Япония «была вынужде­на» занять Корею, чтобы предотвратить ее колонизацию Россией, что острова Токто являются японской территорией . Корейские активисты до сих пор периодически напоминают о проблеме японских школьных учебников, про­водя митинги, как правило, в годовщину освобождения Кореи – 15 августа, и в годовщину аннексии Кореи – 22 августа (день подписания договора об ан­нексии) или 29 августа (день вступления договора в силу).

Корейско-японские отношения периодически обостряются в связи с по­сещением высокопоставленными японскими политиками синтоистского хра­ма Ясукуни, в котором находятся поминальные таблички с именами погиб­ших солдат и офицеров японской армии, в том числе тех, кого признали во­енными преступниками. В Корее и Китае посещение Ясукуни расценивают как оскорбление памяти жертв, как возрождение милитаризма . Японские официальные лица довольно невнятно формулируют свои извинения перед жертвами японской агрессии в Азии, при этом посещая Ясукуни. Однако в период обострения японо-корейских или японо-китайских отношений пре­мьер-министр Японии порой воздерживается от посещения храма. В августе 2013 г. Синдзо Абэ отказался от посещения Ясукуни, но сделал пожертвова­ние храму как лидер правящей партии, чтобы «сохранить лицо».

Характерным маркером колониального дискурса является южнокорей­ский кинематограф. В качестве примера можно привести фильм «Синяя лас­точка» (2006 г.), посвященный Пак Кенвон – первой женщине-пилоту коло­ниальной Кореи и Японской империи корейского происхождения. Фильм вы­звал бурные дискуссии в корейском обществе, поскольку поднял проблему: а возможно ли было добиться профессионального успеха, не сотрудничая с японскими властями? .

Вероятно, в ближайшие годы в Корее будет проходить плавный отход от радикального восприятия «коллаборационизма». Во-первых, потому что зачастую очень трудно или вообще невозможно определить критерии этого понятия. Причисление кого-либо к чхинильпха, «коллаборациони­стам» часто является спорным, как и определение степени «коллаборацио­низма» и «предательства корейского народа». Во-вторых, многие осозна­ли, что обвинение в «коллаборационизме» стало инструментом в полити­ческой борьбе. Одним из показателей такого отношения стала победа на президентских выборах 2012 г. Пак Кынхе, дочери Пак Чонхи. Эволюцию отношения к колониальному периоду существенно усложняет напряжен­ность в корейско-японских отношениях. Решающую роль все же будут иг­рать преимущественно внутрикорейские факторы, и со временем корей­ское общество достигнет консенсуса относительно восприятия колониаль­ного периода в целом и чхинильпха в частности.

Литература

  1. В РК опубликован список жителей страны, наиболее активно сотрудничавших с японскими колониальными властями [Электронный ресурс] // KBS WORLD. – URL: rki.kbs.co.kr/russian/news/news_Dm_detail.htm?No=9686 (дата обращения: 29.08.2005).
  2. Иванов А. Ю. Южнокорейско-японские отношения через призму территори­альных разногласий вокруг острова Токто // Корейский полуостров и вызовы глоба­лизации. – М., 2006. – С. 228-234.
  3. Ким Герман. В Японию под принуждением [Электронный ресурс]. – URL: http://world.lib.rU/k/kim_o_i/1657615.shtml (дата обращения: 17.02.2009).
  4. Кореец пытался зарезать себя в аэропорту [Электронный ресурс] // Рос. газ. – URL: http://www.rg.ru/2013/01/05/koreec-site-anons.html (дата обращения: 5.01.2013).
  5. Кореец чуть не расстался с жизнью из-за спорного архипелага [Электронный ресурс] // Рос. газ. – URL: rg.ru/2012/08/25/suicid-site.html (дата обращения: 25.08.2012).
  6. Курбанов С. О. История Кореи: с древности до начала XXI в. / С. О. Курбанов. – СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. – 680 с.
  7. Ланьков А. Н. Два источника и две составные части корейского национализ­ма. 2. Лицо врага [Электронный ресурс]// Русский журн. – URL: http://old.russ.ru:8080/politics/20020918-lan-pr.html (дата обращения: 18.08.2002).
  8. Макарчук О. И. Аннексия Кореи Японией в 1908-1910 гг. // Вопр. истории. – М., 2010. – № 3. – С. 153-158.
  9. Обнародован список из 708 корейцев-коллаборационистов [Электронный ре­сурс] // KBS WORLD. – URL: http://rki.kbs.co.kr/russian/news/news_Po_detail.htm ? No=884 (дата обращения: 1.03.2002).
  10. Сборник документов и материалов по Японии (1951-1954 гг.). – М. : ДПО МИД СССР, 1954. – 229 с.
  11. Сиротко-Сибирская Н. Проблема японских школьных учебников: Корея, Китай и «Фусося» [Электронный ресурс] // Сеульский вестн. – URL: http://vestnik.kr/articles/3185.html (дата обращения: 27.06.2005).
  12. Сон Ен Чжон. Очерк корейской истории / Сон Ен Чжон, Пак Ен Хэ, Ким Ен Ган. – Пхеньян: Изд-во лит. на иностр. яз. – Кн. 1. – 1992. – 321 с.
  13. Справочник прояпонских элементов представлен общественности [Элек­тронный ресурс] // KBS WORLD. – URL: http://rki.kbs.co.kr/russian/news/news_ htm?No=21717 (дата обращения: 9.11.2009).
  14. Alvarez Maria Del Pilar. Who has betrayed the Nation? A Cinematographic Perspec­tive of the Collaboration / UCLA Center for Korean Studies. – URL: http://www.international.ucla.edu/media/files/SRG-Alvarez.pdf (дата обращения: 08.2013).
  15. Ceuster Koen de. The Nation Exorcised: The Historiography of Collaboration in South Korea // Korean Sturies. – 2001. – Vol. 25, N 2. – P. 207-242.
  16. Dudden Alexis. Japan’s colonization of Korea: discourse and power / Alexis Dud- den. – University of Hawaii Press, 2006. – 215 p.
  17. Hundt D. Reconciling Colonial Memories in Korea and Japan / Hundt David, Bleiker Roland // Asian Perspective. – 2007. – Vol. 31, N 1. – P. 61-91.
  18. Kim U-Chang. The Situation of the Writers under Japanese Colonialism // Korea Journal. – 1976. – Vol. 16, N 5. – P. 4-15.
  19. McNamara Dennis L. The Colonial Origins of Korean Enterprise: 1910-1945 / Dennis L. McNamara. – Cambridge: Cambridge University Press, 1990. – 208 p.
  20. Yi Seung-ryul. The Formation of Bourgeois Nationalism during Japanese Colonial Rule and Korean Capitalists // The review of Korean studies. – 2005. – Vol. 8, N 2. – P. 45-63.
  21. Мэиль синбо: ежеднев. газ. – 1940. – 20 февр.
  22. Син Енъха. Ильдже синминджи чончхэкква синминджи кындэхварон пип- хан = Критика японской колониальной политики и колониальной модернизации / Енъха Син. – Сеул: Мунхакква чисонса, 2006. – 613 с.
  23. Чхинильпха тонсанъи венмаль? Коткот чхольго кальдын = Споры о сносе памятников корейцев-коллаборационистов [Электронный ресурс] // – URL: http://media.daum.net/society/others/newsview?newsid=20130606211205671 (дата обра­щения: 6.06.2013).

    Вступление СССР в войну с Японией - Из всей коалиции государств, развязавших Вторую мировую войну, после мая 1945 года продолжала борьбу только Япония. 17 июля 2 августа 1945 года состоялась Берлинская (Потсдамская) конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, на… … Энциклопедия ньюсмейкеров

    Вступление СССР в войну с Японией в 1945 г - Из всей коалиции государств, развязавших Вторую мировую войну, после мая 1945 г. продолжала борьбу только Япония. 17 июля 2 августа 1945 г. состоялась Берлинская (Потсдамская) конференция 1945 глав правительств СССР, США и Великобритании, на… … Энциклопедия ньюсмейкеров

    1901. Создание в России Партии социалистов революционеров (эсеры). Начало в России «зубатовщины». Создание профессиональных рабочих организаций, действующих под контролем охранных отделений полиции. Начало правления в Великобритании Саксен Кобург … Энциклопедический словарь

    - 大日本帝國 Империя ← … Википедия

    - (япон. Ниппон, Нихон) гос во в зап. части Тихого ок., на группе о вов, главные из к рых Хонсю, Хоккайдо, Сикоку, Кюсю. Площ, ок. 372,2 тыс. км2. Нас. 110,9 млн. чел. (март 1975). Столица Токио. Я. конституц. монархия. Действующая конституция… …

    Страна на В. Азии, занимающая Кор. п ов, прилегающую часть материка и ок. 3,5 тыс. близлежащих небольших островов. На С., по pp. Амноккан и Туманган, К. граничит с КНР, на небольшом участке с СССР, на В. омывается Японским м., на 3. Желтым м., на … Советская историческая энциклопедия

    Верх: Крейсер «Паллада» под обстрелом в гавани Порт Артура. Слева по часовой стрелке: японская пехота на мосту через реку Ялу, рус … Википедия

    Спорные острова с российскими и японскими названиями Проблема принадлежности южных Курильских островов (яп. 北方領土問題 Хоппо: рё:до … Википедия

    - (япон. Ниппон, Нихон) I. Общие сведения Я. государство, расположенное на островах Тихого океана, вблизи побережья Восточной Азии. В составе территории Я. около 4 тыс. островов, протянувшихся с С. В. на Ю. З. почти на 3,5 тыс.… … Большая советская энциклопедия

    США (United States of America, U. S. A.), гос во в Сев. Америке. Tepp. США состоит из 3 несмежных частей: двух материковых районов собственно США (осн. часть США) и Аляски, и Гавайских о вов в Тихом ок. Осн. часть США граничит на С. с Канадой, на … Советская историческая энциклопедия

О том, сколько бед принесла Корее её аннексия - слышно на любом государственном празднике. А вот о положительных сторонах говорить, как-то, не принято. Я поставил себе целью исправить это упущение в данной статье.

Ни для кого не секрет, что на протяжении 35 лет (а де-факто и 40, с самой победы Японской Империи в Русско-Японской войне) - весь Корейский полуостров находился под властью Японии. Современные Корейские и Китайские СМИ любят распалять народ националистическии лозунгами, обвиняя современный Токио чуть ли не во всех смертных грехах. До самого конца 80-х националистическая истерия в Корее поддерживала запрет на импорт и перевод всей печатной и кинематографической продукции из Японии. В 90-х Корейское правительство приняло решение о сносе здания резиденции Генерал-Губернатора Японии в Тёсене, которое не много не мало - входило в список Всемирного наследия ЮНЭСКО. Потом они пошли еще дальше, и в ходе ревизии исторических документов - лишили более 100 собственников их земельных участков: те, якобы, были получены предками нынешних владельцев от деспотического Японского режима.
При этом тот факт, что вся правящая элита сама повыходила из вчерашних полицаев, упешно замалчивается. Например, Пак Чон Хи , дед действующего президента Кореи и сам бывший президент - раньше был известен как Такаки Масао, выпускник Высшей Военной Академии Японии и старший лейтенант армии Манчжоу-го .

Справа - Пак Чон Хи, слева - он же, в форме Японской Императорской Армии

О том, сколько бед принесла Корее её аннексия - слышно на любом государственном празднике. А вот о положительных сторонах говорить, как-то, не принято. Так исправим же это упущение! В своем посте я постараюсь перечислить основные известные факты, выступающие в пользу того, что оккупация была для Кореи больше благом, нежели злом.

1. Продолжительность жизни
Если бы в начае IX века в Корее было хотя-бы подобие высшего образования, то студенты умирали бы в день получения диплома. Средняя продолжительность жизни Корейца в 1905 году составляла 22 года. Многие не доживали и до этого. Во многом способствовала этому тотальная антисанитария на Корейских улочках, упадок экономики (индустрия Кореи представляла из себя совокупность иностранных концессий, сперва Российских - потом Японских, а горный рельеф не располагал к развитию Сельского Хозяйства), полное отсутствие социальных гарантий и трудового законодательства.
Эффективное управление госапарата Генерал-Губернатора позволило довести эту цифру до 44 в 1941 году. Т.е. продолжительность жизни Корейца выросла в два раза .

2. Образование

Уровень граммотности на момент аннексии составлял рекордно низкие 2%. Хваленая Хангыль, которая на данный момент является единственной письменностью на всем Корейском полуострове (что? Кто-то сказал "ханча"? Неужели вы её серьезно где-то видели кроме энциклопедии?), на тот момент была известна крайне узкому кругу лиц. Элита населения считала её "несерьезным детским письмом", предпочитая китайские иероглифы, а оставшиеся 98% с радостью разделили это пренебрежительное отношение к Хангылю, однако не сочтя нужным при этом освоить хоть один другой метод записи языка. Так и повелось...


Впервые это стало проблемой во время попытки организации анти-японских выступлений в 1910. Группа студентов активно распространяла по Кэйдзё (ныне - Сеул) листовки и манифесты, но большая часть населения банально не смогла понять чего от них хотят... Неудивительно что митинги закончились ничем.
Однако генерал-губернатор исправно реализовывал намеченую образовательную программу. Было построено более 3000 школ и даже первый за всю историю существования Кореи - университет, под названием "Императорский Университет Кэйдзё ". Ныне известный как Сеульский Национальный Университет . Фактически, с нуля была построена система образования, действующая в Корее и по сей день. Так, в рамках политики просвещенного правления, с 1922 года окончательно была упразднена сегрегация по этническому признаку, и Корейцы стали обучатся с Японцами в общих школах.

3. Экономика и Бизнес
Вначале о бизнесе. Современная экономическая модель Южной Кореи целиком и полностью построена по принципам Японской. Так, в Корее основные финансовые рычаги сосредоточены в руках мега-корпораций - Чеболей. Ничего не напоминает? Да это же Дзайбацу (Кэйрэцу) "с Корейским лицом"! Все тот же мощный финансовый конгломерат объединяющий в своих руках гигантские предприятия во всех отраслях экономики. Все тоже колоссальное политическое влияние их лидеров... Все таже идеология "компании-семьи", из года в год взращивающая плеяду трудоголиков, почитающих за честь умереть на рабочем месте.
Справедливости ради скажу, что тут Корейцы отошли от своей обычной практики присвоения чужих достижений, и все-таки признали что Чеболь и Дзайбацу суть одно и тоже, разное прочтения одного слова.

Экономика в период оккупации росла большими темпами. Валовый Национальный Продукт возрос более чем в 2,77 раз, внутреннее потребление - в 2,38 раз, уровень доходов - в 1,67 раз.
В селе, на смену ручному труду, пришла механизация, которая проводилась такими темпами, что позавидовать мог даже Советский Союз со своими пятилетками.
На момент аннексии в Корее был 151 завод, а к концу колониального периода — 7 142. Кроме того, доля заводов, принадлежащих корейцам, выросла с 25,8 % в 1910-м году до 60,2 % в 1940-м. Количество рабочих увеличилось с 15 000 до 300 000.

4. Инфраструктура
Япоская Империя построила в Корее первую железную дорогу, целиком за свой счет. Эта линия связала столицу Кэйдзё (ныне - Сеул) с пограничным северокорейским Сингисю (ныне - Сыныйджу). Фактически, столица из "одноэтажного большого села" превратилась в добротный многоэтажный город с капитальными зданиями.

5. Культура
Япония подарила Корее такое чудо как радиовещание . За свой счет было построено около 22 радиостанций, причем процент слушателей неуклонно рос (с ростом благосостояния народа): если в 1926 году в Корее было 1829 радиослушателей, то в 1942 году — 277 281.
Вопреки широко распространенному заблуждению о существовавшей в те времена цензуре СМИ - законы и требования к Корейским СМИ были на 100% идентичны аналогичным требованиям к Японским СМИ. Принципиальной разницы между ними не существовало.
В период аннексии зародилась современная Корейская литература, причем повсеместное распространение Хангыля наконец-то сделало литературные произведения корейских писателей корееязычными (до аннексии - большая часть Корейской литературы создавалась на Китайском).
Ли Гвансу, Ки Донин, Ким Юджон, Ли Хюсок, Ём Сансопа - это все оттуда, из "японской кореи".
В конце колониального периода многие писатели и поэты, включая Ли Гвансу, стали активно поддерживать колониальную администрацию и экспансию Японской империи в Восточной Азии. Среди них были и те, кто раньше критически относился к японским властям, например, левый писатель Хан Соря , будущий председатель Союза писателей КНДР

На период аннексии так-же приходится выход в свет Первого Корейского Фильма и Первой Корейской Драмы (зарождение театра).

6. Отношения между нациями
Как уже заявлялось ранее, никаких различий между Корейцами и Японцами администрация не делала, проводя политику ассимиляции. Смешанные браки были обыденным явлением. Тот факт, что многие японцы нанимали себе в дом корейцев в качестве прислуги легко обьясняется тем, что Японцы иммигрировали в Тёсэн с уже нажитым капиталом. Естественно что зароботная плата на о.Хонсю и в провинции (Корея) отличалась, однако с каждым годом эта разница все сокращалась и сокращалась.
В конце-концов, если бы "колониальный гнёт" был таким нестерпимым, как его пытаются преподнести современные Корейцы - поднялись ли в воздух тогда сотни самолетов, с пилотами-камикадзе Корейского происхождения? Умирали бы они с именем императора на устах? Наврятли.

Напоследок хотелось бы сказать банальную, казалось бы, вещь: в мире не бывает однозначно белого и черного, хорошего и плохого, доброго и злого. Поэтому не стоит верить политикам, стремящимся реализовать свои шкурные интересы за счет наших конфликтов. А особенно скептически относитесь к безапелляционным заявлениям, будь они Корейскими, или Российскими, или Экваториально Гвинейскими.

Об истории отношений Кореи и Японии. Бонусом - о появлении слова "камикадзе".

Древность.

Выражение «добрососедские отношения» давно стало штампом в официальных бумагах, но в действительности отношения двух соседних государств редко отличаются особой сердечностью. Оно и понятно - общая граница неизбежно создаёт проблемы, да и соблазн подзакусить более слабым соседом существовал всегда. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, как развивались отношения России и Польши, Германии и Франции, Греции и Турции. Не удивительно поэтому, что и Корея с Японией тоже жили, скажем так, не слишком дружно, а в последние десятилетия антияпонизм, порою весьма истерический, вообще играет особую роль в корейской официальной идеологии.

Правда, в своё время, в XVII-XIX веках, официальная риторика описывала японо-корейские отношения именно как «добрососедские», однако на практике отношения двух стран на протяжении этого времени были непростыми: не столько напряжёнными, сколько, я бы сказал, настороженными. Это и понятно: в конце XVI века Корея стала жертвой крупномасштабной японской агрессии, известной нам как Имчжинская война, да и до этого на протяжении пары столетий набеги японских пиратов на прибрежные корейские поселения были обычным делом.

После Имчжинской войны 1592-98 гг. никаким японским официальным миссиям, и уж тем более частным «лицам японской национальности», корейские власти не разрешали посещать Сеул и вообще уезжать от побережья дольше, чем на несколько километров. Запрет это просуществовал два с половиной века и был отменён лишь под пушками японских кораблей в 1870-е гг. Главными причинами и этого запрета, и иных ограничений на контакты с Японией были соображения безопасности, к которым в традиционных государствах Восточной Азии относились очень серьёзно. Корейские руководители хорошо помнили, что путь от Пусана до Сеула был когда-то главным направлением движения японских армий, и понимали, что в случае новой войны они неизбежно пойдут именно этим дорогой. Поэтому в Сеуле и не хотели давать своим соседям дополнительные возможности для сбора стратегической информации и составления подробных карт. которыми может воспользоваться японская армия вторжения. Сейчас нам известно, что между 1609 и 1868 гг. ни одно японское правительство не планировало нового вторжения в Корею. Однако учитывая весь печальный опыт японо-корейских отношений, все эти предосторожности и страхи трудно считать необоснованными.

Однако определённый уровень официального представительства был всё-таки необходим, так что японской стороне позволили создать торговую базу и небольшое поселение в тех местах, где со временем вырос город Пусан (в те времена города как такого ещё не существовало). Эта торговая база, получившая название Вегван, по совместительству служила и японской дипломатической миссией, но её деятельность строго контролировалась корейскими властями. Японцы могли постоянно проживать только на территории миссии и не могли ни под каким видом удаляться от неё на значительное расстояние. Самим корейцам частные поездки в Японию, да и вообще за границу, были в те времена категорически запрещены, и нарушитель этого запрета рисковал головой. Насколько известно, желающих особо не находилось, так что вся торговля велась японскими купцами, которые останавливались в Вегване.

Невозможность прямых контактов между центральным правительствам означала, что дипломатические переговоры между Японией и Кореей шли очень медленно. Если японское правительство решало обсудить с Сеулом некие проблемы, то ему сначала приходилось отправлять представителей в Пусан. Строго говоря, в Корею ехали не представители сёгуната, то есть центрального правительства страны, а чиновники князя Цусимы, который представлял центральную власть в сношениях с Кореей. Прибыв в японское поселение, чиновники должны были бы передать подготовленные бумаги главе местной корейской администрации. Если тот не находил в японских бумагах ничего неподобающего (бывало, что и находил), то документы отправлялись им в Сеул, где поднятые японцами вопросы обсуждались в правительственных инстанциях. После того, как решение было наконец принято, ответ отправляли в Пусан, где его передавали японцам через посредство того же самого чиновника. В течение всего этого времени японские посланники должны были остаться в своём представительстве. Порою ожидание ответа затягивалось на многие месяцы.

Само собой разумеется, никакое нормальное дипломатическое общение при таких обстоятельствах не было возможно, но, если быть честными, ни та, ни другая сторона не очень-то и стремились к тому, чтобы иметь "нормальные" дипломатические отношения. Корея нуждалась в мире на своих берегах, но в то же время предпочитала держать Японию на некотором расстоянии. Япония была до некоторой степени заинтересована в торговле с Кореей, но при этом японское правительство также изо всех сил стремилось ограничивать своё взаимодействие с внешним миром. Для обеих стран XVII-XIX века были временем политики самоизоляции, так что чисто церемониальные отношения и периодический обмен любезностями вполне служили их стратегическим целям.

Квинтэссенцией таких церемониальных отношений были редкие посещения японской столицы корейскими дипломатическими миссиями, которые официально именовались "посольствами связи" (тхонсинса). В течение периода Токугава, Корея была единственной зарубежной страной, послы которой могли иногда появляться в Токио (тогда этот город именовался Эдо) и в Киото. Разумеется, не могло быть и речи и постоянной корейской миссии в столицах: послы появлялись там на короткий срок и отбывали, произнеся все положенные речи.

Визиты корейских послов были немалой редкостью: за 250 лет только 12 корейских посольств посетили Японию. Для принимающей стороны каждое такое посещение было связано с большими затратами и требовало тщательной подготовки. К приезду послов ремонтировались дороги, строились гостиницы, готовился многочисленный штат сопровождающих. Посол и его огромная свита двигались весьма неспешно, так что дорога от Сеула до Токио занимала несколько месяцев. По пути посольство часто останавливалось, а его члены активно общались с японскими чиновниками, интеллигентами и учёными, многие из которых специально приезжали издалека, чтобы обсудить с корейскими коллегами какие-то интересующие их вопросы. В те времена Япония оставалась закрытой страной, но интерес к окружащему миру у образованных японцев был огромен, и возможность увидеть «настоящего иностранца» значила для них многое. Вдобавок, с корейцами они могли беседовать без переводчика: в обеих странах все образованные люди в совершенстве владели древнекитайским языком. Правда, произношение иероглифов отличалось, так что вместо устной беседы между корейцами и японцами происходил обмен записками. Для описания подобной формы общения даже существововал специальный термин (конечно же, древнекитайский) - «беседа кистью».

Свита корейского посла обычно включала от 300 до 500 человек. Среди них были известные учёные и писатели, так что посещение Японии корейским посольством порою превращалось в некое подобие странствующей выставки корейской культуры. Действительно, именно культурная дипломатия была главной задачей посольства: миссия должна была продемонстрировать корейские достижения в тех областях, которые тогда считались важными, и способствать таким образом укреплению взаимного уважения между двумя странами. Приезды корейских послов часто служили темами для картин японских художников, а записи бесед с членами посольской свиты издавались немалыми тиражами. Конечно же, посольство собирало информацию о положении в Японии, но делалось это, скорее, на всякий случай, так как никакой оперативной ценности такая информация не представляла.

Подготовка к отправке посольства начиналась после получения запроса японской стороны, которая информировала Сеул о том, что хотела бы принять очередную миссию. Обычно посольство отправляли, чтобы поздравить нового японского сёгуна с восшествием на престол (в те времена в Японии власть императора была чисто символической, а реальным руководителем страны был наследственный верховный главнокомандующий, сёгун). Однако происходило это далеко не при каждом новом японском правителе. Большие расходы, связанные с подобными визитами, в конечном счете заставили японцев сократить их масштабы, так что за посольством 1764 г. последовал большой перерыв, и следующая миссия (оказавшаяся последней) была приглашена из Кореи только в 1811 г. При этом посольство 1811 г. не побывало в Эдо, а ограничилось посещением острова Цусимы, который лежит между двумя странами.

В те времена остров Цусима был автономным княжеством, и его правители из клана Со должны был действовать как представители всей Японии в отношениях с Кореей. Именно чиновники этого небольшого княжества решали текущие проблемы отношений двух стран. Во время визитов корейских послов именно представители Цусимы были ответственны за все приготовления к поездке послов по всему маршруту до самого Эдо. Необходимые работы по маршруту следования послов проводились силами местной администрации и оплачивались местными бюджетами, но именно инспектора из Цусимы должны были проверить, правильно ли всё подготовлено к приезду высоких гостей.

Корейский язык преподавался в Цусиме в специальном училище, и некоторые чиновники острова ездили в Пусан, чтобы прожить там некоторое время, совершенствуясь в языке. С другой стороны, японский изучался в Сеуле, где дейцствовала школа иностранных языков. Те из её выпускников, кому удавалось найти работу, служили именно в местной администрации в районе будущего Пусана. Впрочем, официальные дипломатические документы составлялись на ханмуне, то есть древнекитайском языке, который был понятен всем образованным людям в обеих странах. Кроме церемониальной дипломатии общеяпонского уровня, княжество Цусима поддерживало похожие ритуальные обмены и на местном уровне, и её князья при вступлении на престол получали поздравления от корейских властей.

Вся эта тщательно выстроенная дипломатия символических обменов и взаимного сдерживания рухнула в середине XIX века, когда в регион ворвались европейские империалистические державы. Япония встала на путь решительных реформ, а Корея некоторое время безуспешно пыталась сохранить тот образ жизни, который существовал веками. В подобной ситуации старая система была обречена, и на смену ей пришла куда более динамичная дипломатия европейского образца: с постоянными миссиями, интригующими посланниками, переговорами на высшем уровне и прочими, привычными нам, формами поведения.

История и СОВРЕМЕННОСТЬ

С точки зрения стороннего наблюдателя, Япония и Южная Корея должны быть не разлей вода. Обе - члены «Большой двадцатки», развитые современные страны с функционирующими демократическими институтами. Обе в союзе с США, и угрозы у них общие - та же Северная Корея. Экономические связи крепкие, культурные - еще крепче: похожие языки, буддизм (пришедший в Японию из Кореи), бешеная популярность «корейской волны» (телесериалы и K-Pop) в Японии и «японской» (аниме и J-Pop) - в Корее.

Но не тут-то было: читать новости о японо-корейских отношениях без хохота в последнее время стало решительно невозможно. Вот в Индонезии проводится саммит АТЭС, и в рамках саммита проходят переговоры между японским премьером Синдзо Абэ и президентом Южной Кореи Пак Кын Хе. Заняли эти переговоры меньше 60 секунд. После чего секретарь японского кабинета министров Ёсихидэ Суга отметил, что это очень даже хорошо, что «лидеры двух стран могут регулярно встречаться и обмениваться приветствиями». Другими словами, хорошо, что хоть здороваются друг с другом, могло быть и хуже.

И хуже сразу стало. Абэ показалось, что 60 секунд - это как-то несолидно, и японцы стали клянчить полноценный двусторонний саммит. Лучше бы они этого не делали: от корейского ответа пахнуло таким морозом, что в японском МИДе его, наверное, сидя у обогревателя переводили: Пак Кын Хе заявила, что пока Япония не покается в своих исторических грехах, говорить с Абэ ей не о чем. А потом контрольным в голову Пак Кын Хе еще добавила, что в любой момент готова ко встрече с северокорейским лидером Ким Чен Ыном. Вот хоть вчера.

Японские СМИ любезно упаковали эти две новости в одну, и в глазах многих японцев корейская внешняя политика потеряла последние следы рациональности. «Вы нас захватили и колонизировали больше ста лет назад? Видеть вас не хотим!» И тут же: «Вы нам войной угрожали не далее как этой весной? Проходите, присаживайтесь, поговорим. Не желаете ли чаю?»

С японской точки зрения особенно обидно то, что вполне дружелюбная инициатива самого Абэ получила такой отлуп. Между тем Северная Корея только за этот год торпедировала несколько южнокорейских дипломатических инициатив, пускала ракеты и взрывала бомбы, а ее все равно приглашают к столу. Так как Япония с Кореей до такого докатились?

...Когда можно подраться?

Способность японцев и корейцев создать скандал на пустом месте феноменальна. В интернет выкладывается японская «статья» о том, что корейские хвараны (воины царства Силла) - это просто неправильные самураи, и фабрика по производству натуральных удобрений мгновенно начинает работу. Забавно здесь то, что хвараны появились раньше самураев лет так на пятьсот, но кого волнуют факты?

Подраться можно и на футболе, и на фигурном катании. «Валико, если Хидэтоси Накату и Пак Чи Сона цепью связать, кто победит?». Любая победа Мао Асады над Ким Ё На (или наоборот) описывается в таких выражениях, как будто одна другую об борт приложила (и клюшкой по голове добавила). На футбольных трибунах идёт война баннеров: по свидетельству журналиста Коити Ясуды, именно вызывающе антияпонское поведение корейских фанатов в ходе Чемпионата мира 2002 года сделало многих японцев страстными врагами всего корейского. К слову, речь идёт о том самом Чемпионате мира, который Япония и Южная Корея проводили вместе, и который, по замыслу устроителей, должен был сблизить две страны. Опять не угадали.

Корейская нелюбовь к Японии вполне понятна: печальный исторический опыт от Имджинской войны XVI века до аннексии и колонизации в XX столетии. Японцев никто не колонизировал, но их чувства к корейцам не намного теплее: одним из бестселлеров прошедшего десятилетия стал комикс под названием «Ненависть к Корее».

Претензий к соседям у японцев много, но главная одна: Корея в их глазах выглядит неблагодарным младшим братом, которого они подобрали на обочине истории, отмыли, приодели и на свои деньги обучили. Ну еще заставили немного поработать на себя, но потом за это дело извинились и выплатили компенсацию. А ему все мало.

С корейской точки зрения все это выглядит, разумеется, совсем иначе: варвары с Востока поработили и ограбили самобытную цивилизацию древнее их собственной, отняли родную культуру, язык и даже имена, а теперь не хотят этого признавать. Спор этот бесконечен, потому что правы в нем обе стороны.

Чума и два дома

Однажды я ради интереса взял два школьных учебника истории, японский и корейский, и сравнил их в той части, где говорится о японской колонизации Кореи в 1910-1945 годах. Японский ограничился одним абзацем, в котором были инвестиции, строительство и образование. Единственным негативным аспектом японского правления авторы сочли обезземеливание крестьян. Все. Одно предложение.

В корейском учебнике суровым тем годам была посвящена целая глава с подробным описанием всех японских художеств и национально-освободительной борьбы корейского народа. Разница в историческом сознании оказывается еще больше, если учесть, что большинство современных японских школьников историю XX века осваивает кое-как: выпускной класс, надо готовиться к местному ЕГЭ, а там про колониальную политику не спрашивают. На этом историческое образование заканчивается и начинаются антикорейские комиксы и «статьи» про неправильных корейских самураев.

Корейцы не намного лучше: из их национальной истории напрочь выпадает, например, тот факт, что многие корейцы вполне успешно сотрудничали с колониальной администрацией и неплохо на этом обогатились. Дэннис МакНамара в своей книге «The Colonial Origins of Korean Enterprise: 1910-1945» отмечает, что современные корейские индустриальные гиганты во многом - продукт именно колониальной эпохи, и первая индустриализация Кореи состоялась действительно при японцах. Тогда же сотни тысяч корейцев отправились на поиски лучшей жизни и образования в метрополию - об этом можно почитать, например, у Кан Чхоль Хвана в «Пхеньянских аквариумах». Отец нынешнего президента Южной Кореи Пак Кын Хе, генерал Пак Чжон Хи, служил в японской армии. Значительная часть современной корейской элиты, как это ни парадоксально, - продукт японского колониализма, и по понятным причинам тема коллаборационизма в современном корейском обществе до сих пор остается табу.

Эта самая элита во главе с уже упомянутым Пак Чжон Хи и подписала в 1965 году договор о нормализации отношений с Японией. За нормализацию Япония заплатила $800 млн - огромные по тогдашним меркам деньги, особенно для бедной Южной Кореи. Заплатила и сочла тему закрытой.

Но получилось, что договор, по форме восстановивший отношения между Японией и Южной Кореей, по сути заложил под эти самые отношения сразу несколько мин замедленного действия. Во-первых, деньги по договору получили не сами пострадавшие, а правительство Южной Кореи. Это даже не было названо компенсацией; $800 млн проходили как гранты, так что морального удовлетворения никто в Корее не дождался. Впрочем, тогдашний Сеул вообще сентиментальностью не отличался - ему нужны были экономический рост и деньги для этого роста. Японцы деньги с радостью заплатили и перестали рефлексировать на тему прошлого: «Нам что, нужнее, что ли?» Это мина номер два.

И третье: договор 1965 года навсегда закрыл тему компенсаций. Поэтому, когда корейцы двумя десятилетиями спустя «по вновь открывшимся обстоятельствам» стали предъявлять японцам новые претензии, те в недоумении начали тыкать пальцами в текст договора и чеки: «Ну вот же, за все уже уплачено, чего вы еще хотите? Вот тут ваша подпись стоит?»

Ирония истории в том, что договор о нормализации отношений был подписан одной из беднейших стран Азии того времени. За пять прошедших десятилетий эта страна совершила экономический и технологический рывок, почти догнала Японию по ВВП на душу населения и сбросила авторитарный режим, который запрещал своим гражданам вспоминать о прошлом, если эти воспоминания ставили под угрозу поток денег из Японии. Договор 1965 года подписывала, по меткому корейскому выражению, «креветка среди китов». Полвека спустя креветка сама стала китом, обрела голос и память. Корейское правительство и корейская элита получили от Японии все, что они хотели. Корейский народ - почти ничего.

Япония, пожалуй, права в том, что pacta sunt servanda - «договоры нужно соблюдать». Правда, та же Япония сто лет назад сама была одержима пересмотром унизительных неравноправных договоров, навязанных ей западными державами в конце XIX века. И пересмотрела их, как только стала достаточно сильной для этого.

Карусель-карусель

У сегодняшнего японо-корейского спора есть еще и очень личное измерение. Нобусукэ Киси, дед нынешнего японского премьера, был высокопоставленным чиновником японской колониальной администрации в Маньчжурии, где трудились миллионы корейцев. Мог ли он думать, что его внуку Синдзо Абэ придется разбираться с последствиями? Пак Чжон Хи, отец нынешнего президента Южной Кореи, лично подписал договор о нормализации отношений с Японией (с японской стороны его подписал премьер-министр Эйсаку Сато; Синдзо Абэ приходится ему внучатым племянником) и освободил японцев от ответственности за прошлое. Хоть и не бесплатно: помимо уже упомянутой компенсации $800 млн, Япония, по данным ЦРУ (на них ссылается Брюс Камингс в своей книге «Korea"s Place in the Sun»), в период с 1961 по 1965 год попросту содержала правящую в Южной Корее партию генерала Пака. Так что претензии его дочери в глазах многих японцев выглядят потрясающим лицемерием и вероломством.

Печально, что конца этому не видно. Чем больше ворошат прошлое корейцы, тем больше возмущаются их черной неблагодарности японцы. «Этим корейцам не угодишь», - думает японский избиратель и голосует за все менее склонных к внешнеполитической деликатности политиков правого толка. Японские политики этот запрос чувствуют и время от времени потчуют свой электорат суждениями об истории, которые в лучшем случае неоднозначны, а в худшем - отвратительны. Корейцы возмущаются, и цикл повторяется с начала. В итоге чем более чувствительной к прошлому становится Корея, тем менее чувствительна к нему Япония.

По-хорошему, обоим государствам стоило бы забыть о прошлых обидах, как это сделали в Европе. Но этого мы от двух стран, только-только дорвавшихся до национальной гордости после унизительного XX века, точно не дождемся. Иэн Бреммер недавно заметил в Твиттере, что американскому госсекретарю нужно бросить арабо-израильский мирный процесс и сосредоточиться на попытках помирить Южную Корею и Японию. По-моему, арабы с евреями договорятся скорее .